Главная > Статьи

Достопочтенные комоды...

Один из апрельских дней 1875 года ознаменовался необычной и чрезвычайно пышной церемонией, происходившей в устье реки Мидуэй, на расположенной там государственной верфи в Чатэме. Казалось бы, событие хотя и не рядовое, но весьма частое: на воду спускался очередной броненосец. Но на торжество собралась уж очень представительная компания: наследница британского престола принцесса Уэльская Александра, совет Адмиралтейства, почти все правительство, более 100 членов парламента, герцоги, виконты, бароны... Впервые со времен реформации глава английской церкви, епископ Кентер-берийский провел специальную службу, посвященную кораблю. Также впервые в Англии, стране традиций, рождалась еще одна - спуск броненосца был произведен членом королевской фамилии, будущей королевой Александрой. Такое событие не могло не затронуть чувствительных душ руководства, и новый корабль, названный при закладке "Сьюперб", получил имя своей символической крестной матери.

Свежеиспеченная "Александра" стала одним из самых известных кораблей Британии и бессменным флагманом Средиземноморского флота. И тому было немало причин. Едва ли когда до или после нее боевые корабли несли так много полировки и красного дерева и располагали столь шикарными помещениями, уместными скорее в каком-нибудь родовом замке. Еще бы, офицерские столовые и кают-компании при высоте потолка почти 4 метра имели площадь 250 квадратных метров! Не уступали им по размерам и качеству отделки и адмиральские каюты. Неудивительно, что такой корабль стал излюбленным местом пребывания флагманов. После завершения активной службы "Александра" стала флагманским кораблем резервного флота, и в последний раз ее орудия дали залп более чем четверть века спустя чатэмской церемонии во время коронации 1902 года.

Не только благодаря своей роскоши и отделке этот похожий на солидный предмет мебели викторианской эпохи корабль стал приметной вехой в истории кораблестроения. Более полумиллиона фунтов стерлингов было вбухано в, по сути дела, морально устаревший проект: "Александра" стала последним представителем казематных кораблей в Англии.

В предшествующих статьях было рассказано об одной из причин появления казематных кораблей - необходимости установки более мощных орудий, способных пробивать броню противника (что повлекло за собой уменьшение их количества и сосредоточение артиллерии в центральной части корабля). Другой причиной стал удачный таранный удар австрийского броненосца "Фердинанд Макс" в бою при Лиссе, отправивший на дно итальянца "Ре д'Италия", в последующие годы большое значение стало уделяться таранной тактике и соответственно продольному огню по носу и корме. Обеспечить такой огонь на загроможденных парусным вооружением палубах кораблей того времени было непросто. Решение предложил главный конструктор австрийского флота Ромако в проекте "Кустоцы". Естественное сужение корпуса от середины к оконечностям было подчеркнуто срезами бортов, которые позволяли стрелять расположенным в центральном каземате орудиям прямо в нос и корму.

Такое расположение артиллерии вызвало полную благосклонность командования основных флотов мира, и вслед за Австрией начали вступать в строй британские и французские броненосцы - мрачноватые, высокие и угловатые, внешний вид которых у современников вызывал ассоциацию с комодом.

Англичане пошли испытанным путем, беря уже готовый проект корабля-прототипа и постепенно увеличивая водоизмещение, толщину брони, количество и калибр орудий. Так появились "Свифтшур" и "Трайэмф", очень похожие на броненосцы типа "Вэнгард", но тяжелее их на 600 т; и одинокий "Султан"- явный потомок "Геркулеса", но имевший уже все признаки казематного корабля. Его восемь 10-дюймовых дульнозарядных орудий помещались в центральном каземате на нижнем "этаже" две девятидюймовки, которые могли стрелять в корму или по борту,- в верхней части того же каземата: а еще 2 таких же орудия - на верхней палубе в носовой части, защищенные только поперечной броневой переборкой. "Султан" оказался не первым и далеко не последним из английских кораблей, перегруженных артиллерией и поэтому недостаточно остойчивых. По вступлении броненосца в строй пришлось добавить более 600 т балласта, и его водоизмещение приблизилось к 10 тысячам тонн.

Следующий казематный броненосец англичане заложили после почти пятилетнего перерыва, за который в мировом кораблестроении уже появились новые веяния. Им и оказалась знаменитая "Александра". Если отбросить схему расположения артиллерии, то на ней было задумано и применено немало технических новшеств. В верхнем каземате располагались два 280-мм орудия, которые могли стрелять вперед от траверза (в том числе и прямо на нос) на дальность до 50 кабельтовых, давая с хорошо тренированной прислугой 2 выстрела в три минуты, а ее десятидюймовки могли вести огонь еще быстрее. Конечно, в бою эти орудия едва ли могли попадать даже на половине максимальной дистанции и вряд ли были способны поддерживать такую скорость стрельбы, но все же их данные для начала 70-х годов впечатляют. Весьма прогрессивной была энергетика корабля. На "Александре" впервые в британском военно-морском флоте появилась двухвинтовая установка машин системы "компаунд", а 12 цилиндрических котлов, так же впервые установленных на броненосце, позволяли развивать давление пара свыше 4 атмосфер - вдвое больше, чем ранее применявшиеся коробчатые котлы. Наряду с совершенными главными механизмами имелся и своеобразный корабельный "атавизм"; специальная 600-сильная паровая машина, которая медленно проворачивала внушительные винты диаметром 9 м при ходе под парусами, чтобы они не создавали дополнительного сопротивления. В сущности, парусное вооружение на "Александре" уже окончательно потеряло свой смысл - двухвальная машина гарантировала от неприятностей, связанных с поломками в механизмах, а запас угля в 680 т позволял ей пересечь Атлантику под парами. Новый линейный корабль развил на испытаниях более 15 узлов и 10 лет держал первенство по скорости среди всех броненосцев мира.

Но столь большие достоинства броненосца во многом сводились на нет казематным расположением артиллерии. Мало того, что срезанные спереди и сзади от каземата борта оставляли очень узкую и загроможденную верхнюю палубу; эти срезы, имевшие грубые прямоугольные очертания, при ходе против ветра и волны принимали массу воды, делая плавание на "Александре", по словам ее командира, "сплошным мучением". И все эти жертвы оказались напрасными - стрельба прямо по носу была практически невозможна сразу по двум причинам: из-за набегавших в амбразуры волн, а также повреждений, которые получал корпус от орудийных газов. Неприятности этим не ограничивались: расположенный в центре корабля каземат исключал размещение пороховых и снарядных погребов непосредственно под орудиями, потому что там находились машины. В результате из-за разнесенных в оконечности корабля порохового и снарядного погребов во время боя пришлось бы не только подавать боеприпасы почти на треть длины корабля, но и держать открытыми водонепроницаемые двери в главных переборках. Все это поставило крест на применении центральных казематов на "кораблях ее величества".

Французы продержались на этой порочной схеме много дольше, сделав ничуть не меньше кораблестроительных ошибок. Если вошедшую в строй в 1877 году "Александру" уже можно было считать устаревшим кораблем, то что же говорить о ее французских современниках? Заложенные в 1869-1870 годах "Ришелье" и 2 броненосца типа "Кольбер" во многом напоминали своих предшественников - корабли типа "Маренго". Их деревянные корпуса также были обшиты толстыми листами железа; носовую оконечность венчали мощные тараны длиной около 3 м, обшитые толстенными бронзовыми пластинами весом более 20 т. На них также от 2 до 4 орудий располагалось в небронированных барбетах - кольцевых загородках, внутри которых вращалось орудие на своей платформе. (Пожалуй, только это отличие было в пользу французских кораблей по сравнению с английскими.) Необходимо было срочно менять политику в кораблестроении, иначе отставание от "владычицы морей" стало бы полностью необратимым.

Поэтому следующий французский броненосец, "Редутабль", сильно отличался от своих предшественников. В конструкции корпуса впервые использовалась в больших количествах сталь, а броня хотя по-прежнему была железной, но достигала толщины 14 дюймов. Поверх поясной брони в оконечностях корабля имелась 60-мм броневая палуба. Артиллерия располагалась по типичной схеме с центральным казематом: за счет сомнительной возможности вести продольный огонь из четырех 274-мм казематных орудий в большинстве направлений могло стрелять только одно. Частично скрашивали столь грустную картину остальные четыре пушки того же калибра, расположенные в полубарбетах на верхней палубе, но зато они вовсе не имели броневой защиты. Общие недостатки казематных броненосцев дополнялись специфическим для французского кораблестроения тех лет полным пренебрежением к живучести: "Редутабль" вообще не имел водонепроницаемых переборок, а его паровая машина для управления рулем располагалась над ватерлинией и легко могла быть выведена из строя. Впрочем, броненосец долго находился в списках действующего флота и неоднократно перевооружался все более и более новыми орудиями, хотя и несколько меньшего калибра. В 1894 году на нем установили современные машины и котлы, а также 2 боевые мачты с марсами, которые вместе с широкой трубой и массивным корпусом придавали броненосцу очень внушительный вид.

Вскоре после торжественной церемонии по спуску "Александры" в Чатэме на французских верфях в Тулоне и Лориане были заложены два самых больших броненосца с центральным казематом -"Курбэ" и "Девастасьон". Строились они мучительно долго, в особенности "Курбэ", который вступил в строй лишь через 11 лет! Неудивительно, что к этому времени новые линкоры оказались более чем старомодными, но в момент закладки они наверняка вызывали дрожь у лордов Адмиралтейства по ту сторону Ла-Манша. Впечатление производило все: и 340-мм орудия, и очень сильное бронирование. Пояс по ватерлинии шириной 2,3 м имел толщину 381 мм в средней части, уменьшавшуюся в оконечностях до 305-260 мм. Батарея была забронирована 240-мм железными плитами, а амбразуры чудовищных орудий усилены 305-мм сталью. Огромные пушки вращались посредством специального гидропривода; пространство внутри каземата из-за кранов для подачи снарядов напоминало небольшой механический завод. Впрочем, внушительность не всегда бывает эквивалентом боевой мощи: могучие 340-мм пушки стреляли слишком редко, а огромные амбразуры делали их легкоуязвимыми. Поэтому началось обычное перевооружение, не заканчивавшееся до завершения активной службы броненосцев. 274-мм орудия уступили место 240-мм, а на "Девастасьон" пострадал и главный калибр, уступивший место 320-мм орудиям модели 1881 г., взятым с фортов береговой обороны. 138-мм пушки были заменены на скорострельные стомиллиметровки; мостики украсились 47-мм и 37-мм противоминными орудиями. Все это вряд ли прибавляло боевой мощи очень солидным по виду, но отнюдь не самым боеспособным броненосцам французского флота, и к концу XIX века они полностью потеряли свое значение.

Большим казематным броненосцам так и не удалось побывать в бою с реальным противником, но их младшие собратья дважды продемонстрировали в немногочисленных морских сражениях второй половины XIX века главный недостаток этой артиллерийской схемы: крайнюю нерациональность расположения орудий. В русско-турецкую войну османский броненосец "Фетхи-Буленд" (2760 т, скорость 13 уз., спущен на воду в 1870 г., броня пояса и каземата 229-152 мм), вооруженный четырьмя 229-мм пушками Армстронга, помещенными в центральном каземате, встретился с русским переоборудованным пароходом "Веста". Эта встреча не сулила "Весте" ничего, кроме быстрой гибели: "турок" имел большую скорость, был бронирован и намного сильнее вооружен. Однако сказалось роковое расположение артиллерии в каземате. "Фетхи-Буленд" мог стрелять из малокалиберного погонного орудия, расположенного на верхней палубе, и лишь изредка, когда волны не заливали амбразуру,- из одного казематного. В результате после нескольких часов погони, не достигнув ни единого попадания, турецкий броненосец прекратил бессмысленное занятие, оставив "Весту" моральным победителем в этой стычке.

Второй бой с участием казематных кораблей произошел в другом конце земного шара. В войне между Чили и Перу в 1879 году двум новым (спущенным на воду в Англии в 1874-1875 гг.) чилийским броненосцам с центральным казематом, "Блан-ко Энкалада" и "Альмиранте Кочра-не", имевшим водоизмещение по 2370 т, скорость 12,5 узла и очень напоминавшим по расположению своих шести 229-мм орудий "Александру", противостоял единственный перуанский монитор "Уаскар" (2030 т, 12 уз.,), вооруженный двумя 254-мм орудиями в башне. Огромное преимущество чилийцев "на бумаге" дополнялось полным неумением перуанских артиллеристов и механиков. Но в реальном бою два казематных броненосца выписывали немыслимые петли вокруг едва передвигавшегося "Уаскара", пытаясь привести в действие свои орудия, хотя бы поочередно. После долгих мучений монитор, получивший несколько попаданий, сдался, но что было бы при встрече с более боеспособным противником? Стало очевидно: схема расположения орудий по углам центрального каземата, рассчитанная на "таранную" тактику, себя изжила. Время неуклюжих "комодов" кончилось; наступали новые времена башенных и барбетных броненосцев.